Звезды в кармане - Страница 138

К оглавлению

138

– Обязательно, – скалится Бинк и шумно втягивает носом, – Чем-то пахнет? А?

Ухмылка полковника слегка бледнеет:

– Чем же?

– Признавайтесь, кто ел хахирские колбаски с подливой?!

Райлл таращится на хоббита, как на опасного психа.

Но Бинк не переигрывает. Выходит и машет нам рукой:

– Порядок!

Райлл заметно расслабляется.

– Теперь, отпустите Илгу! – твёрдо говорю я.

– Сначала, кристалл.

– Мы и так у вас под прицелом.

Полковник переглядывается с тощим. И молча кивает.

Охранник Илги разжимает захват. Убирает бластер от её головы. Она идёт к нам.

Палец Димыча вдавливает кнопку «грузокладчика». Из пустоты материализуется ведро.

Райлл склоняется и недоуменно ворошит прекрасно сохранившиеся картофельные очистки:

– Это что? Для экранировки пси-поля?

– Угу.

– А где же сам кристалл?

– Всё там. Вы ищите. Хорошенько ищите… – советует Димыч. И второй раз жмёт на коробочку.

Маленький мальчик появляется из воздуха рядом с полковником. Райлл поднимает изумлённые глаза. Спецназовцы с оружием наизготовку таращатся, почти не мигая.

А мальчик обводит всех несчастным взглядом. И тоненьким голоском спрашивает:

– Вы – плохие дяди?


В гробовой тишине мы пятимся к лифту.

И только Илга недоумённо застывает. Ещё бы, в её женской голове не укладывается – как это бросить беззащитного ребёнка.

Вот глупая! Скорее бы добежать до лифта и пару самых горячих минут отсидеться в укромном месте!

Объяснять – нет времени. Я хватаю её за руку.

Тут происходит неприятное. Маленький мальчик наконец-то «засекает» наши физиономии!

Личико его перекашивается в праведном гневе:

– Вы – плохие дяди! ОЧЕНЬ плохие!

– Спасибо, мы знаем, – бормочет Васька и тихонько отступает. Полковник Райлл офонарело таращится на эту картину. И медленно достаёт из кобуры бластер.

Тело «малыша» начинает стремительно распухать. Ещё немного – и голова становится размером с водогрейный котёл. А «тонкий» голосок ревёт так, что в ушах закладывает:

– ЭТО НЕПРАВИЛЬНО ОБИЖАТЬ МАЛЕНЬКИХ!!!

– Кто б говорил, – шепчет Димыч. Росту сейчас в «ребёнке» – не меньше пяти метров.

– Что это? – сдавленно бормочет Илга. Глаза у неё – абсолютно круглые.

– Брат по разуму, – объясняю я.

– Скорее – дальний родственник, – кривится Бинк.

Тут дискуссия резко обрывается. У полковника Райлла не выдерживают нервы. Он палит в «малыша» из бластера.

Весьма опрометчивый шаг.

Дырка в котлообразной голове быстро затягивается. А внимание существа переключается на полковника и его команду.

Ладошки размером с экскаваторный ковш молотят по спецназовцам:

– ПЛОХИЕ ДЯДИ! ПЛОХИЕ, ПЛОХИЕ!!!

Дикие вопли.

Огненные росчерки бластеров.

Вонь горелой протоплазмы.

В общем – ад кромешный. Как раз то, что надо!

Мы бросаемся к лифту.

И в этой суматохе, я вдруг замечаю тощего урода в мундире. Того, что держал ствол у виска Илги. По-моему он единственный сохранил удивительное хладнокровие! А сейчас, целится в нас из здоровенного бластера! Вот гад!

Я вскидываю плазменник. Но не успеваю.

Лицо обдаёт жаром.

Он промахнулся!

Щас я его!..

Выстрелить не получается. Илга хватает меня за приклад.

– Ты что! – я резко оборачиваюсь. И вижу, как оседает у лифта спецназовец – с аккуратной дыркой во лбу. Выходит, тощий не промазал?

Дорога свободна. Мы мчимся к дверям лифта.

Они захлопываются у нас перед самым носом.


Электронный голос торжественно объявляет:

– ВНИМАНИЕ! БИОЛОГИЧЕСКАЯ УГРОЗА! НА УРОВНЕ ДЕЙСТВУЕТ КАРАНТИН!

– Трумлю в задницу! – хрипит Бинк. Мы разворачиваемся и вскидываем оружие.

Тупичок у лифта – наш последний бастион. Если кто вздумает сунуться…

«Урод» в мундире бежит прямиком навстречу нашим стволам.

– Не стрелять! – кричит Илга.

И пальцы застывают на гашетках.

Через миг, что-то вроде лёгкой дымки отделяет нас от комнаты. Тощий с разбегу летит сквозь эту дымку.

Приземляется в аккурат на Лубенчикова.

– Ну, ты, гад! – орёт Васька. И пытается отбиться прикладом плазменника. Тощий ловко уворачивается:

– Извините, – встаёт на ноги, отряхивается, как ни в чём ни бывало.

Васька свирепеет:

– Можно я его застрелю?

– Ни в коем случае! – решительно говорит Илга.

– Да, ведь он же, тебя…

– Спокойно, – вмешивается Бинк, – Думаю, мы услышим объяснения…

Сейчас, и правда, не до разборок.

Какой-то спецназовец целится из бластера. Я жму гашетку в ответ. И плазменный заряд без всякого толку растекается по дымчатой преграде. Вражеский луч гаснет по ту сторону.

– Что за фигня?


Тощий кисло усмехается:

– На уровне – карантин. У всех выходов и лифтов активированы защитные барьеры.

Васька сверлит «гада» в мундире пронзительным взглядом:

– Ты-то чему радуешься?

– Я не радуюсь. Я констатирую.

Васька недоверчиво щурится. Подходит к дымчатой «преграде». Со всей дури лупит по ней. И трясёт ушибленной рукой:

– А-ай!

Я тоже подхожу, щупаю… Под пальцами – холод.

Будто перегородка из толстого стекла. За ней мечутся и орут люди в бронекостюмах, вспыхивают бластеры. А иногда мелькает здоровенный «кулачок»…

До нас звуки почти доходят.

– Мы – в ловушке, – хмуро объясняет тип в мундире, – Из-за вашей самодеятельности. Вам же подавали знаки. Зачем было выпускать метаморфа?

– Да, – кивает Илга и глядит на меня с укором, – Неужели ты не слышал, Лёха?

Я виновато пожимаю плечами. Предупреждать надо, насчёт телепатии.

– Минуточку, – сердито говорит Дима, – По-вашему, мы должны были отдать им пси-матрицу?

138